Главное, что нужно знать про сиквел «Пятидесяти оттенков серого» – это больше не про БДСМ. Это – поверхностная второсортная мелодрама с лёгким флёром софт-эротики. Да, зритель по-прежнему может созерцать грудь Дакоты Джонсон и пару раз увидеть голую задницу Джейми Дорнана, но и это показано с осторожностью, если не сказать, что стерильно. Видимо, чтобы из зала не пришлось выводить случайно перевозбудившихся юношей и девушек пубертатного периода. Хотя фильм и маркирован плашкой «18+», но кого-нибудь когда-нибудь она останавливала?
Автор: Максим Полюдов
Сюжет «На пятьдесят оттенков темнее» (к слову говоря, хочется спросить – темнее ЧЕГО?) по-прежнему крутится вокруг миллиардера Кристиана Грея и его партнёрши Анастейши Стил. Кристиан пытается вернуть её, попутно разобравшись с собственными тараканами – или попросту с тягой к садизму и доминированию. У Анастейши тоже забот полон рот: её выслеживает бывшая сабмиссив Грея, престарелая любовница которого попутно ставит Стил палки в колёса, да ещё и на работе босс делает недвусмысленные намёки.
Сценаристы явно позаботились о тех, кто не видел «Пятьдесят оттенков серого»: чтобы понять, в чём тут цимес, достаточно по диагонали пробежать глазами аннотацию первой части. И вуаля – спустя 15 минут экранного времени всё встанет на свои места, суть конфликта будет прозрачна, как волшебное озеро из сказки, а пазл ловко сложится в картинку. Но не радуйтесь собственной сообразительности раньше времени: для того, чтобы понять творение Э. Л. Джеймс, IQ выше сорока не нужен.
Вообще картина зиждется на двух столпах.
Первый: все проблемы можно решить с помощью секса. Любая ссора Кристиана и Анастейши заканчивается тем, что он просит её снять нижнее бельё (или она его, когда как). Причём этому, как правило, предшествуют не длительные разборки, венцом которых становится секс примирительный, нет, это всего лишь пара фраз, подразумевающих конфликт. «Я поеду в Нью-Йорк со своим боссом». «Нет, я против!». Спариваются. Пожалуйста, несите следующую сцену! И если бы тут хотя бы была страсть – так нет, ближе к концу фильма возникает стойкое ощущение, что герои предаются коитусу только потому, что надо, ведь кино, вроде как, именно об этом.
Второй: проблемы, которые по каким-то загадочным причинам нельзя разрешить сексом, решаются деньгами и властью. В фильме неприкрыто пропагандируется вещизм и культ материальных ценностей. Чтобы завоевать расположение Анастейши в самом начале фильма, Грей дарит ей новенький «Макбук» и «Айфон». От подарков Стил, разумеется, не отказывается. Также у Кристиана везде «свои люди», что он подчёркивает при любом удобном и неудобном случае, которые с помощью дорогих презентов и связей решают необходимые вопросы. Можно сказать, что это аллюзия на современный мир, но давайте пойдём по пути РПЦ и назовём это просто бездуховностью.
Персонажам по-прежнему не о чем разговаривать, поэтому сцены с диалогами становятся пыткой для зрителя. Каждая фраза – клише. Каждая шутка – за триста. При этом герои словно не испытывают друг к другу никаких чувств, которые, казалось бы, должны полыхать Помпеей: что внутри Стил, что внутри Грея. И если Дакота Джонсон в своей роли пытается выжать из себя хоть какую-то актёрскую игру, то Джейми Дорнан как не старался в первом фильме, так не старается и сейчас: в некоторых сценах портьеры на заднем плане выглядят убедительнее, чем его пластмассовое выражение лица.
Помимо внешних конфликтов, героев разрывают внутренние противоречия. Анастейша заявляет Кристиану: «Я была романтичной девушкой, но ты испортил меня секс-извращенствами. Я не хочу быть такой». А через 15 минут вставляет в себя вагинальные шарики. «Мы разные, я не смогу удовлетворить все твои желания», – пытается достучаться главная героиня до своего возлюбленного, а после – сама тащит его в «красную комнату».
И если Стил весь фильм мечется, словно подопытная крыса в лабиринте безумного учёного, то Грей испытывает какое-то подобие катарсиса. В первой части на вопрос, а не садист ли он, часом, Грей уверенно отвечал: «Я доминант». Здесь же: «Я не доминант, я просто садист, который любит мучить девушек».
Казалось бы, смена режиссёра могла как-то спасти положение, ведь место иконы феминизма Сэм Тэйлор-Джонсон, дебютировавшей в мире кино как корова на льду, занял Джеймс Фоули, в послужном списке которого значится сериал «Карточный домик». Но нет. Древняя индейская мудрость гласит: «Если лошадь сдохла, слезай с неё». И действительно – даже самый умелый всадник вряд ли сможет тут что-то сделать. Дохлая лошадь есть дохлая лошадь. Поэтому нужно было остановиться после первой части, но эти чёртовы кассовые сборы…
И да, я всё-таки слукавил, сказав, что БДСМ здесь нет. Он есть. И предаются ему преимущественно зрители, которым приходится всё это смотреть.
Если здравый смысл по-прежнему не забил тревогу, то вам сюда